чувствам относится, например, привязанность к тому, что было пережито в прошлом.
С развитием памяти было связано и развитие речи. Пока человек не хранил в своей памяти прошлого, он не мог с помощью речи сообщать пережитого. И так как в конце лемурийского периода появились первые зачатки памяти, то тогда же могла начать развиваться способность называть виденное и слышанное. Наименования вещей нужны только тому, у кого есть способность воспоминания. Поэтому и развитие речи относится к атлантическому периоду. А вместе с речью была установлена и связь между человеческой душой и внешними предметами. Человек породил внутри себя звуковое слово; и это звуковое слово принадлежало к предметам внешнего мира. Общение же посредством речи создает также и новую связь между людьми. Все это было у рмоагалов, правда, еще в юной форме; но это уже коренным образом отличало их от их лемурийских предков.
Силы, жившие в душах этих первых атлантов, имели еще нечто общее с природной мощью. Эти люди были еще до некоторой степени в большем родстве с окружающими их природными существами, нежели их потомки. Душевные силы их были еще в большей степени природными силами, нежели душевные силы современных людей. Поэтому и порождаемое ими звуковое слово обладало природной мощью. Они не только давали наименования вещам, но в их словах была заключена власть над вещами, а также и над их собратьями – людьми. Слово у рмоагалов имело не только значение, но и силу. Когда говорят о магической власти слова, то означают этим нечто гораздо более реальное для этих людей, нежели для нашей современности. Когда рмоагал произносил какое-нибудь слово, то оно развивало такую же силу, как и сам предмет, обозначенный этим словом. Этим объясняется, что в ту эпоху слова обладали целебной силой, что они могли способствовать росту растений, укрощать ярость зверей и производить всякие иные, подобные же действия. Все эти способности все более и более убывали у позднейших атлантических подрас. Можно сказать, что полнота природного могущества постепенно утрачивалась. Рмоагалы ощущали ее всецело, как дар могущественной природы; и такое отношение к природе носило у них религиозный характер. В особенности речь была для них чем-то священным. И злоупотребление произнесением некоторых звуков, обладавших значительной силой, было чем-то невозможным. Каждый человек чувствовал, что такое злоупотребление причинило бы ему огромный вред. Магическая сила подобных слов получила бы обратное действие; правильно примененные, они могли принести благо, но они же обратились бы на погибель того, кто их применял беззаконно. В известной невинности чувства рмоагалы приписывали свою власть не столько себе, сколько действующей в них божественной природе.
Все это изменилось в эпоху второй подрасы (так называемых тлаватлей). Люди этой расы начали ощущать личную свою ценность. У них возникает честолюбие, свойство еще совершенно незнакомое рмоагалам. Воспоминание начинает в известном смысле влиять на их восприятие совместной жизни. Кто мог оглянуться на какие-нибудь подвиги, тот требовал за это от своих собратий признания, требовал чтобы его деяния были сохранены в памяти. На этой памяти о подвигах основывалось и избрание какой-нибудь сплоченной группой людей себе вождя
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:23:02
Предшественники атлантов обитали на исчезнувшем ныне материке, главная часть которого лежала к югу от теперешней Азии. В теософских сочинениях их называют лемурийцами. Пройдя через различные ступени развития, большая часть их пришла в упадок. Они выродились, и потомки их продолжают еще и теперь населять некоторые области нашей земли в качестве так называемых диких народов. Только небольшая часть лемурийского человечества была способна к дальнейшему развитию. Из нее произошли атланты. Впоследствии опять случилось нечто подобное. Большинство атлантического населения пришло в упадок, а из незначительной оставшейся части произошли так называемые арийцы, к которым принадлежит наше современное культурное человечество. Лемурийцы, атланты и арийцы составляют так называемые в тайноведении коренные расы человечества. Если мы представим себе еще две такие же коренные расы, которые предшествовали лемурийцам, и две, которые последуют в будущем за арийцами, то в общем получится семь рас. Одна раса постоянно возникает из другой таким образом, как это было только что указано относительно лемурийцев, атлантов и арийцев. И каждая коренная раса обладает физическими и духовными свойствами, совершенно отличными от свойств предыдущей расы. Между тем как, например, атланты преимущественно развили память и все, что с ней связано. Арийцам принадлежит в настоящее время развить силу мышления и все, что к ней относится.
Но и в пределах каждой коренной расы должны быть пройдены различные ступени. И этих ступеней опять-таки семь. В начале промежутка времени, занимаемого такой коренной расой, главные свойства этой расы находятся как бы в состоянии юности; постепенно они достигают зрелости и, наконец, приходят в упадок. Таким путем население коренной расы подразделяется еще на семь подрас. Но не следует представлять себе это так, будто развитие новой подрасы сопровождается немедленным исчезновением старой. Каждая подраса еще долго продолжает существовать после того, как наряду с ней развились и другие. Таким образом, земля всегда бывает населена совместно обитателями, являющими различные ступени развития.
Первая подраса атлантов произошла из очень опередившей своих современников и способной к дальнейшему развитию части лемурийцев. У последних дар памяти был лишь в зачаточном состоянии и появился лишь в последний период их развития. Надо представить себе, что лемуриец хотя и мог составлять себе представления о своих переживаниях, но не умел их сохранять. Он тотчас же забывал то, что себе представил. А что он все-таки жил среди некоторой культуры, имел, например, орудия, возводил постройки и т. д., этим он был обязан не своей собственной способности представления, а некоторой обитавшей в нем, так сказать, инстинктивной духовной силе. Только под этим словом надо понимать не теперешний инстинкт животных, а инстинкт иного рода.
Первая подраса атлантов в теософских сочинениях зовется рмоагалами. Память этой расы была главным образом направлена на яркие впечатления органов чувств. Цвета, которые видел глаз, звуки, которые слышало ухо, долго продолжали жить в душе. Это выразилось в том, что рмоагалы развили чувства, которых не знали их лемурийские предки. К таким
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:22:26
воздушная оболочка, окутывавшая землю, была значительно плотнее, нежели теперь. Нас здесь не должен занимать вопрос, возможно ли согласно современным научным понятиям представить себе такую большую плотность воздуха. Наука и логическое мышление, уже по самой сущности своей, никогда не могут ничего решать о том, что возможно и что невозможно: Им подлежит лишь объяснять то, что установлено опытом и наблюдением. А для оккультного опыта упомянутая плотность воздуха установлена столь же твердо, как только может быть установлен любой факт нашего чувственного опыта. Столь же непоколебим и тот, быть может, еще более непонятный для современной физики и химии факт, что в эту эпоху вода на всей земле была гораздо более жидкой, нежели теперь. Благодаря этому свойству воды атланты пользовались ей с помощью применяемой или семенной силы для таких технических целей, которые в наше время недостижимы. Вследствие уплотнения воды теперь стало невозможным управлять и двигать ей столь искусно, как в прежние времена. Отсюда ясно, что цивилизация атлантической эпохи коренным образом отличалась от нашей, и будет также вполне понятным, что и физическая природа атланта была совершенно иной, нежели природа современного человека. Атлант употреблял воду, которая могла перерабатываться присущей его телу жизненной силой совершенно иначе, чем это может происходить в современном физическом теле. Вследствие этого атлант мог пользоваться и своими физическими силами по своей воле совершенно иначе, чем современный человек. Когда он нуждался в своих физических силах, он обладал, так сказать, средствами для увеличения их в самом себе. Мы только тогда составим себе верное представление об атлантах, если примем в соображение, что у них были также и совершенно иные понятия об усталости и трате сил, чем у нынешних людей.
Атлантическое селение, как это вытекает из всего вышесказанного, носило характер, ничем не напоминавший современный город. В таком селении все находилось еще в союзе с природой. Мы получим лишь весьма слабо похожий образ, сказав, что в первые атлантические времена – приблизительно до середины третьей подрасы – селение походило на сад, в котором дома построены из деревьев с искусно переплетенными между собой ветвями. То, что создавала тогда рука человека, как бы вырастало из природы. И сам человек чувствовал себя всецело в родстве с ней. Поэтому и его чувство общности было еще совершенно иным, чем теперь. Природа принадлежит ведь всем людям, а все, что атлант создавал, было основано на природе, и он считал это общим достоянием точно так же, как современный человек вполне естественно считает своей частной собственностью то, что он вырабатывает при помощи своего рассудка и рассудительности.
Кто освоился с мыслью, что атланты обладали такими физическими и духовными силами, как они описаны выше, тот поймет, что в еще более отдаленные времена человечество являло образ, лишь очень мало напоминающий тот, который мы привыкли видеть теперь. Не только люди, но и окружающая их природа сильно изменилась с течением времени. Растительные и животные формы стали иными. Вся земная природа прошла через ряд изменений. Некогда населенные области земли подвергались разрушению, новые возникли.
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:22:00
атлантическую эпоху было невозможно, чтобы решение какого-нибудь важного вопроса было предоставлено человеку, еще не достигшему определенного возраста. Доверяли только тому, кто мог оглянуться на долголетний опыт.
Сказанное здесь не относится к посвященным и их школам. Ибо они всегда опережают уровень развития своей эпохи. И прием в такие школы зависит не от возраста, а от того, приобрел ли данный человек в своих предыдущих воплощениях способность к восприятию высшей мудрости. Доверие, оказываемое в атлантическую эпоху посвященным и их представителям, основывалось не на богатстве их личного опыта, а на древности их мудрости. У посвященного личность перестает иметь значение. Он всецело отдается служению вечной мудрости. Поэтому нельзя подвести его и под характеристику какой-нибудь срочной эпохи.
Итак, в то время как логическая сила мышления отсутствовала у атлантов (особенно более раннего периода), очень развитая память придавала всей деятельности их особенный характер. Но с сущностью одной из человеческих сил всегда связаны и другие. Память стоит ближе к глубокой природной основе человека, нежели сила рассудка, и в связи с ней были развиты и некоторые другие силы, имевшие большее сходство с силами ниже стоящих природных существ, нежели действующие ныне человеческие силы. Так атланты имели власть над тем, что называется жизненной силой. Как теперь из каменного угля извлекают силу тепла, превращаемую в движущую силу наших средств сообщения, так и атланты умели пользоваться для своих технических целей семенной силой живых существ. Мы можем следующим образом составить себе представление о том, как это происходило. Представим себе хлебное зерно. В нем дремлет сила, та самая, благодаря которой из зерна прорастает стебель. Природа может пробудить эту покоящуюся в зерне силу. Современный человек не может этого сделать по своей воле. Он должен погрузить зерно в землю и предоставить его пробуждение силам природы. Но атланту было доступно и нечто иное. Он знал, как совершить превращение силы, заключенной в куче зерен, в техническую силу, подобно тому, как современный человек умеет превращать тепловую силу, заключенную в груде каменного угля, в двигательную. В атлантическую эпоху растения выращивались не только для употребления в пищу, но также и чтобы пользоваться дремлющими в них силами для целей промышленности и средств сообщения. Как у нас имеются приспособления для превращения дремлющей в каменном угле силы в движущую силу наших паровозов, так и у атлантов были приспособления, которые они, так сказать, отапливали семенами растений, и в которых жизненная сила превращалась в применимую технически силу. Так приводил атлант в движение свои повозки, носившиеся на незначительной высоте над землей. Высота, на которой двигались эти повозки, была меньше высоты гор атлантической эпохи, и у них были рулевые приспособления, при помощи которых они могли переправляться через эти горы.
Надо представить себе, что в течение времени все условия на нашей земле сильно изменились. Означенные снаряды атлантов оказались бы совершенно непригодными в наше время. Их употребление основывалось на том, что в ту пору
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:21:26
Наши атлантические предки
Наши атлантические предки отличались от современного человека гораздо более, чем может себе представить тот, кто в своем познании всецело ограничивается чувственным миром. Это различие касается не только внешнего вида, но и духовных способностей. Их познания и их технические искусства, вся их культура была не похожа на то, что можно наблюдать в наше время. Если мы обратимся к первым временам атлантического человечества, то мы найдем там духовные способности, совершенно отличные от наших. Логический рассудок, счислительное соображение, на которых зиждется все, что мы теперь производим, совершенно отсутствовали у первых атлантов. Зато они обладали очень развитой памятью. Эта память была одной из этих самых отличительных духовных способностей. Они считали, например, не так, как мы, усваивая себе определенные правила и затем применяя их. Таблица умножения была чем-то, совершенно неизвестным в первые атлантические времена. Никто не усваивал своему рассудку, что трижды четыре – двенадцать. А то обстоятельство, что атлант умел справиться с таким вычислением, когда он нуждался в нем, объясняется тем, что он припоминал при этом такие же сходные случаи. Он вспоминал, как бывало прежде в таких обстоятельствах. Необходимо помнить, что всякий раз, как в каком-нибудь существе развивается новая способность, прежняя начинает терять в силе и остроте. Современный человек имеет то преимущество перед атлантом, что он обладает логическим рассудком и способностью соображения. Зато у него отстала память. Теперь люди мыслят в понятиях; атлант мыслил в образах. И когда в его душе возникал какой-нибудь образ, он припоминал многие другие подобные образы, пережитые им раньше. Этим руководствовался он в своем суждении. Поэтому и преподавание было тогда иным, чем в позднейшие времена. Оно не стремилось к тому, чтобы вооружить ребенка правилами или изощрить его рассудок. Ребенка учили жизни при помощи наглядных образов, так что, когда ему впоследствии приходилось действовать при тех или иных условиях, он мог уже пользоваться большим запасом воспоминаний. Когда ребенок вырастал и вступал в жизнь, то перед тем, как совершить какой-нибудь поступок, он мог вспомнить, что ему было уже показано нечто подобное во время его учения. Легче всего он мог разобраться, когда новый случай был похож на какой-нибудь другой, им уже виденный. Попадая в совершенно иные условия, атлант был всегда вынужден действовать наугад, между тем как современный человек в этом отношении находился в гораздо более благоприятных условиях, ибо он вооружен правилами и может легко применять их и к тем случаям, которые ему еще не встречались. Такая система воспитания придавала всей жизни отпечаток однородности. На протяжении очень долгого времени все совершалось в том же однообразном порядке. Верная память не допускала ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего быстроту нашего современного прогресса. Атланты делали то, что они уже «видели» прежде. Они ничего не выдумывали, они только вспоминали. Авторитетом считался не тот, кто много учился, но кто много пережил и мог поэтому многое помнить
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:20:53
здесь же, что и духовное созерцание не всегда бывает непогрешимо. Оно также может ошибаться, может видеть неточно, вкривь и искаженно. И в этой области ни один человек не бывает свободен от заблуждения, как бы высоко он ни стоял. Поэтому не надо, смущаться, если сообщения, идущие из таких духовных источников, не всегда вполне совпадают друг с другом. Однако достоверность наблюдений здесь гораздо больше, нежели во внешнем чувственном мире, и сообщения различных посвященных об исторических и доисторических эпохах в существенном всегда будут совпадать. Действительно, знания об этих эпохах существуют во всех экзотерических школах, и в течение целых тысячелетий среди них царит такое полное согласие, какого не бывает между историками даже одного и того же столетия. Всегда и всюду посвященные дают в существенном одно и то же описание.
После этих предварительных замечаний мы можем приступить к изложению некоторых глав из «Хроники акаши». Они начнутся с описания событий, происходивших в то время, когда между Америкой и Европой еще лежал так называемый Атлантический материк. Эта часть нашей земной поверхности была некогда сушей. Ныне она образует дно нашего Атлантического океана. Платон еще рассказывает о последнем остатке этой страны, об острове Посейдонии, лежавшем к западу от Европы и Африки. О том, что дно Атлантического океана было некогда материком, что оно в течение около миллиона лет было ареной культуры, правда, совершенно отличной от нашей, – обо всем этом, равно как и том факте, что последние остатки этой страны погибли за десять тысяч лет до Р.Х., можно прочесть в книжке Скотт-Эллиота «Атлантида по оккультным источникам». В дальнейшем будут даны сообщения об этой древней культуре, составляющие дополнения к сказанному в этой книге. В то время как там изображается больше внешняя сторона этой культуры и внешние события времен наших атлантических предков, здесь будут отмечены некоторые черты их душевного характера и внутренней природы тех условий, среди которых они жили. Итак, читатель должен мысленно перенестись в эпоху, которая отстоит от нас на 10 000 лет и продолжалась в течение многих тысячелетий. То, что здесь будет описано, происходило не только на материке, покрытом теперь водами Атлантического океана, но также и в соседних областях нынешней Азии, Африки, Европы и Америки. И все, что впоследствии произошло в этих странах, развилось в той прежней культуре.
Ныне я еще обязан сохранить молчание об источниках, из которых черпались эти сообщения. Кто вообще что-нибудь знает об этих источниках, поймет, почему это необходимо. Но могут наступить события, которые в скором времени позволят говорить и об этом. В какой мере знания, скрытые в недрах теософского течения, могут быть постепенно сообщены, это вполне зависит от отношения к ним наших современников.
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:20:22
Человек может узнать из обычной жизни лишь очень незначительную часть того, что человечество пережило в былые времена. Исторические свидетельства проливают свет только на несколько тысячелетий, а те знания, которые нам дают археология, палеонтология и геология, весьма ограниченны. И к этой ограниченности присоединяется еще недостоверность всего, что построено на внешних свидетельствах. Достаточно только вспомнить, как менялся образ того или иного, даже не слишком отдаленного от нас события или народа, когда бывали найдены новые исторические свидетельства. Сравните описания одного и того же явления, приводимые различными историками, и вы легко убедитесь, какая здесь шаткая почва. Все, что принадлежит внешнему чувственному миру, подвластно времени. И время разрушает то, что возникло во времени. Внешняя же история ограничена пределами только того, что сохранилось во времени. Оставаясь же при внешних свидетельствах, никто не может утверждать, что сохранившееся есть в то же время и самое существенное.
Но все, возникающее во времени, имеет свое начало в вечном. Вечное же недоступно чувственному восприятию. Однако человеку открыты пути к восприятию вечного. Он может так развить дремлющие в нем силы, что будет в состоянии познать это вечное. В книге «Как достичь познания высших миров» даны указания относительно этого развития; в ней также показано, что на известной высокой ступени развития своей познавательной способности человек может проникнуть и к вечным первоисточникам преходящих во времени вещей. Когда человек таким путем расширяет свою способность познания, то он не бывает больше ограничен в своем познании прошлого кругом одних только внешних свидетельств. Тогда он начинает видеть ту сторону событий, которая недоступна чувственному восприятию, то, что в них не может быть разрушено временем. Из преходящей истории он проникает в непреходящую. Правда, эта история написана иными письменами, чем обыкновенная. В гнозисе, в теософии, она называется «Хроникой акаши». На нашем языке можно лишь дать слабое представление об этой «Хронике». Ибо наш язык рассчитан на мир чувств, и то, что мы им обозначаем, тотчас же принимает характер этого мира чувств. Поэтому на непосвященного, еще не убедившегося путем собственного опыта в действительном существовании особого духовного мира, легко можно произвести впечатление фантаста, если не хуже.
Кто завоевал себе способность восприятия в духовном мире, тот познает там протекшие события в их вечном аспекте. Они стоят перед ним не как мертвые свидетельства истории, но полные жизни. Перед ним разыгрывается некоторым образом то, что происходило раньше.
Посвященные в чтение этих живых письмен могут заглянуть в гораздо более отдаленное прошлое, нежели какое описано во внешней истории; и они могут также – на основании непосредственного духовного восприятия – описывать события, о которых повествует история гораздо более достоверным образом нежели как это доступно последней. Во избежание возможной ошибки необходимо заметить
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:18:34
1 Ня судзіце, каб і вам ня быць засуджанымі. 2 Бо якім судом судзіце, (такім і) будзеце суджаны. І якою меркаю мераеце, гэткай і вам будзе адмерана. 3 І што ты выглядаеш парушынку ў воку брата твайго, а бервяна ў сваім воку ня адчуваеш? 4 Альбо як скажаш брату твайму: дай, я выму парушынку з вока твайго; а вось у тваім воку бервяно? 5 Крывадушнік! Вымі спачатку бервяно з вока твайго і тады ўбачыш, як выняць парушынку з вока брата твайго. 6 Ня давайце сьвятога сабакам і ня кíдайце пэрлаў вашых перад сьвіньнямі, каб ня патапталі іх нагамі сваімі, і адвярнуўшыся, ня разарвалі вас. 7 Прасеце, і будзе вам дадзена; шукайце, і знойдзеце; стукайцеся, і будзе вам адчынена. 8 Бо кожны, хто просіць, атрымлівае, і, хто шукае, знаходзіць, і хто стукаецца, таму будзе адчынена. 9 Ці ёсьць сярод вас які чалавек, калі сын ягоны папросіць у яго хлеба, то падасьць яму камень? 10 І калі папросіць рыбы, то падасьць яму зьмяю? 11 Дык вось, калі вы, будучы благімі, умееце даваць дары добрыя дзецям вашым, тым больш Ба́цька ваш, Які ёсьць у Нябёсах, дасьць даброты тым, хто папросіць у Яго. 12 Пагэтаму заўсёды, як хочаце, каб людзі ставіліся да вас, так і вы стаўцеся да іх. Бо ў гэтым ёсьць (сэнс) Закону і Прарокаў. 13 Уваходзьце цераз уваход вузкі, бо шырокі ўваход і вольны той шлях, які вядзе да загубы, і многія ідуць па ім; 14 бо вузкі ўваход і цесны той шлях, які вядзе ў жыцьцё, і нямногія знаходзяць яго. 15 Дык асьцерагайцеся ад ілжывых прарокаў, якія прыходзяць да вас у авечым выглядзе, а ўнутры (яны) ваўкі драпежныя. 16 Па пладох іхніх пазнаеце іх. Ці зьбіраюць зь цярноўніку вінаград, альбо зь дзядоўніку смоквы? 17 Гэтак, усякае дрэва добрае прыносіць плады добрыя, а пашкоджанае дрэва прыносіць плады благія. 18 Ня можа дрэва добрае прыносіць плады благія, а дрэва сапсаванае — прыносіць плады добрыя. 19 Усякае дрэва, якое ня прыносіць плоду добрага, сьсякаюць і кіда́юць у вагонь. 20 Дык вось, па пладох іхніх пазнаеце іх. 21 Ня ўсякі, хто кажа Мне: Госпадзе! Госпадзе! увойдзе ў Валадарства Нябёсаў, а той, хто выконвае волю Ба́цькі Майго, Які (ёсьць) у Нябёсах. 22 Многія скажуць Мне ў той дзень: Госпадзе! Госпадзе! ці ня Тваім Імем (мы) прарочылі? і ці ня Тваім Імем (мы) выганялі дэманаў, і ці ня Тваім Імем (мы) многія цуды ўчынялі? 23 І тады абвяшчу ім: (Я) ніколі ня ведаў вас; адыйдзецеся ад Мяне (вы), што чыніце бяззаконьне. 24 Дык вось, кожнага, хто слухае Словы Мае гэтыя і выконвае іх, прыпадоблю яго да чалавека мудрага, які пабудаваў дом свой на камені. 25 І пайшоў дождж, і разліліся рэкі, і падзьмулі вятры, і рынуліся на той дом; і ён ня ўпаў, бо быў пастаўлены на камені. 26 А ўсякі, хто слухае Словы Мае гэтыя і ня выконвае іх, прыпадоблены будзе чалавеку няразумному, які пабудаваў дом свой на пяску; 27 і пайшоў дождж, і разліліся рэкі, і падзьмулі вятры, і налеглі на дом той, і ён заваліўся, і было падзеньне ягонае вялікае. 28 І сталася, калі скончыў Ісус словы гэтыя, людзі дзівіліся вучэньню Ягонаму: 29 бо Ён вучыў іх, як Той, Хто мае ўладу, а ня як кніжнікі.
Паводля Мацьвея 7 раздзел — Біблія — Новы Запавет і Псальмы / Сабілы і Малахава: https://bible.by/bsm/40/7/#20
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:17:49
рядом болтается оффик отвянь от этого
не плоди помойки
это ослиная дикая тупая выходка это безумие - :)))
1 (За? ѕ7‹) Внемли1те ми1лостыни вaшеz не твори1ти пред8 человBки, да ви1дими бyдете и4ми: ѓще ли же ни2, мзды2 не и4мате t nц7A вaшегw, и4же є4сть на нб7сёхъ.
2 Е#гдA u5бо твори1ши ми1лостыню, не воструби2 пред8 соб0ю, ћкоже лицемёри творsтъ въ с0нмищихъ и3 въ ст0гнахъ, ћкw да прослaвzтсz t человBкъ. Ґми1нь гlю вaмъ, воспріeмлютъ мздY свою2.
3 Тебё же творsщу ми1лостыню, да не ўвёсть шyйца твоS, что2 твори1тъ десни1ца твоS,
17 Всёхъ же родHвъ t ґвраaма до дв7да р0дове четыренaдесzте: и3 t дв7да до преселeніz вавmлHнскаго р0дове четыренaдесzте: и3 t преселeніz вавmлHнскаго до хrтA р0дове четыренaдесzте.
18 (За? в7.) Ї}съ хrт0во ржcтво2 си1це бЁ: њбручeннэй бо бhвши м™ри є3гw2 мRjи їHсифови, прeжде дaже не сни1тисz и4ма, њбрётесz и3мyщи во чрeвэ t д¦а с™а.
19 ЇHсифъ же мyжъ є3S, првdнъ сhй и3 не хотS є3S њбличи1ти, восхотЁ тaй пусти1ти ю5.
20 Сі‰ же є3мY помhслившу, сE, ѓгGлъ гDень во снЁ kви1сz є3мY, глаг0лz: їHсифе, сhне дв7довъ, не ўб0йсz пріsти мRіaмъ жены2 твоеS: р0ждшеебосz въ нeй, t д¦а є4сть с™а:
21 роди1тъ же сн7а, и3 наречeши и4мz є3мY ї}съ: т0й бо сп7сeтъ лю1ди сво‰ t грBхъ и4хъ.
22 Сіe же всE бhсть, да сбyдетсz речeнное t гDа прbр0комъ, глаг0лющимъ:
Сучасьнік Адама Міцкевіча ўраджэнец Віцебску Максымільян Маркс у сваіх успамінах падкрэсьлівае, што з сваёй каханай Марыляй Верашчакай Міцкевіч размаўляў па-беларуску, а першыя вершы Міцкевіча, не напісаныя, а агучаныя ўслых, былі па-беларуску[36]. Тым часам гісторык, літаратуразнавец і выдавец Адам Кіркор (1818—1886) зазначаў, што «Адам Міцкевіч паводле выхаваньня, паводле першых працаў сваіх належыць Літве, якая ва ўспамінах усяго яго жыцьця, ва ўсіх яго творах зьліваецца зь Беларусьсю»[37].
Фанэтычныя асаблівасьці У 1936 годзе беларускі літаратуразнаўца Станіслаў Станкевіч у сваёй працы «Pierwiastki białoruskie w polskiej poezji romantycznej» грунтоўна падсумаваў асаблівыя зьявы ў галіне фанэтыкі, марфалёгіі, сынтаксісу і асаблівасьці граматычных катэгорыяў роду і ліку мовы Адама Міцкевіча ў яго вершаваных творах і філямацкай карэспандэнцыі паэта. Творы цытуюцца паводле львоўскага выданьня «Твораў» паэта.
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:13:05
У гэты час пісьменьнік перажыў яшчэ адну драму. У салёне Валконскай ён пазнаёміўся з К. Яніш (пазьней вядомая паэтэса Паўлава) і вырашыў ажаніцца зь ёй, але яе бацькі адмовілі яму.
Жыў у Адэсе[18].
Сур’ёзнай працай гэтага часу была паэма «Конрад Валенрод», якую ён пачаў пісаць у Маскве, а скончыў у Пецярбургу. Яго баляды «Ваявода» і «Будрыс і яго сыны» («Тры Будрысы») Аляксандар Пушкін пераклаў на расейскую мову.
Ад’езд Міцкевіча ў Эўропу
Партрэт Адама Міцкевіча, 1849 Пасьля сасланьня і дазволу зьехаць за мяжу Міцкевіч падарожнічаў па Эўропе. Спачатку ў 1829 годзе на ангельскім параходзе «Георг IV» ён накіраваўся ў Нямеччыну, наведаў Любэк, Гамбург ды Бэрлін, у якім эмігранты з Рэчы Паспалітай зладзілі яму ўрачыстую сустрэчу. Міцкевіч наведаў некалькі лекцыяў Гегеля ва ўнівэрсытэце. У Празе пазнаёміўся з Вацлавам Ганкам. У Карлсбадэне (Карлавых Варах) выпадкова сустрэў Антонія Эдварда Адынца, які суправаджаў паэта ў ягоных далейшых падарожжах, у тым ліку ў Швайцарыю ды Італію. Разам яны наведалі Гётэ. Таксама Міцкевіч змог пабачыць Шлегеля. Перайсьці з Швайцарыі ў Італію сябры вырашылі пехатой. Пабывалі ў Вэнэцыі, Фэрары, Балёньні ды Флярэнцыі. Асабліва вялікае ўражаньне на Міцкевіча зрабіў Рым, пра што ён пісаў у лістах да Францішка Малеўскага. Спыніўшыся ў Рыме, Міцкевіч вывучаў працы старажытых гісторыкаў, а таксама паэт шмат перапісваўся з сваімі землякамі, якіх лёс раскідаў па ўсім сьвеце. Але Міцкевіч ня змог уседзець на месцы і вярнуўся ў Швайцарыю. У 1831 годзе прыехаў у Вялікапольшчу з намерам перайсьці мяжу і вярнуцца да ахопленага паўстаньнем Царства Польскага, але ў рэшце рэшт паэт застаўся ў Дрэздэне да 1832 году, дзе сустрэў багата землякоў, якія эмігравалі.
З Дрэздэну паэт накіраваўся ў Парыж, дзе пачаў супрацоўнічаць з эміграцыйнымі дзеячамі, пісаў артыкулы і публіцыстычныя лісты. У 1839—1840 быў прафэсарам лацінскай літаратуры ў швайцарскай Лязане, а ў 1840 годзе ўзначаліў катэдру славянскіх моваў у «Калеж дэ Франс» (Collège de France), дзе праводзіў так званыя парыскія лекцыі. На лекцыі Міцкевіча хадзіла вялікая колькасьць дзеячоў і мысьляроў, у тым ліку і француская літаратарка Жорж Санд[19]. У 1841—1844 гадох быў прэзыдэнтам Гістарычнага факультэту Літаратурнага таварыства ў Парыжы[20]. З боку грамадзкай пазыцыі і актыўнасьці ў польскіх патрыятычных асяродках Адама Міцкевіча лічылі за галоўнага прадстаўніка так званай Вялікай Эміграцыі.
У Парыжы пасябраваў з фатографам Міхалам Швайцэрам, а ў 1841 годзе зьвязаўся з прадстаўніком плыні польскага мэсіянізму — Андрэем Тавянскім і зрабіўся яго галоўным прапагандыстам і кіраўніком створанага Тавянскім «Кола Божай справы». У 1844 годзе францускія ўлады абвінавацілі Міцкевіча ў прапагандзе тавянізму з нагоды: палітычнага ўхілу яго лекцыі (усхваленьня Напалеона), у сваіх лекцыях агучваў погляды яўна антыкаталіцкія (4-я лекцыя) — крытыкаваў Каталіцкую Царкву за адыход ад хрысьціянскіх прынцыпаў. У 1847 годзе Міцкевіч разарваў стасункі з Тавянскім.
У час «Вясны народаў» (1848) стварыў у Італіі польскі легіён. Пасьля вяртаньня ў Парыж стаў адным з заснавальнікаў і галоўным рэдактарам «Трыбуны народаў» (Tribune des Peuples). У выніку інтэрвэнцыі расейскай амбасады ў Парыжы, часопіс быў зачынены за агучваньне радыкальных грамадзкіх поглядаў. Аднаўленьне Другога Францускага Каралеўства распаліла надзею Міцкевіча на новы канфлікт з Расейскай Імпэрыяй і новую цікавасьць Эўропы да польскай справы. Яго апошні твор магчыма напісаны лацінскай одай у гонар Напалеона ІІІ Банапарта.
У 1851 годзе быў адданы пад нагляд паліцыі. З 1852 году працаваў у Бібліятэцы Арсэналу.
Апошнія гады жыцьця У верасьні 1855 году, падчас Крымскай вайны, выехаў у Канстантынопаль, каб ствараць польскія аддзелы Легіёну польскага, а таксама складзены з габрэяў так званы «габрэйскі легіён» дзеля змаганьня з царскай Расеяй. Раптоўна памёр падчас эпідэміі халеры (верагодна ад самой хваробы, хоць апошнім часам сустракаюцца вэрсіі, што паэт мог быць атручаны мыш’яком[21] або ў выніку кровазьліцьця ў мозаг). Ягонае цела было перавезенае ў Парыж і ў 1855 пахаванае на могілках дэ Шампо ў Манмарсі, а ў 1890 годзе перанесенае ў Вавэльскі катэдральны сабор, што стала нагодай да палітычнае маніфэстацыі.
Творчая спадчына Адам Міцкевіч разам зь Юльюшам Славацкім і Зыгмунтам Красінскім лічыцца адным з зачынальнікаў польскага рамантызму[22][23], адзін з найвыбітнейшых стваральнікаў рамантычнае драмы ў Польшчы[24], яго постаць параўноўвалася як на радзіме, так і ў Эўропе з такімі літаратурнымі волатамі, як Аляксандар Пушкін[25], Джордж Байран і Ёган Гётэ[26][27], што робіць Міцкевіча адным з найяскравейшых паэтаў эўрапейскага літаратурнага маштабу[28]. Атрымаў характарыстыку як «паэт пераўтварэньняў»[29] і «славянскі бард»[30]
Творчасьць Міцкевіча аказала вялікі ўплыў на разьвіцьцё беларускай літаратуры. Высока ацэньваючы фальклёр Беларусі, Адам Міцкевіч пісаў пра цяжкі лес беларусаў: «У іх казках і песьнях ёсьць ўсё… Усю сваю гісторыю на зямлі яны прайшлі ў страшэннай галечы і прыгнёце».
Пад уплывам паэта літаратурную дзейнасьць пачыналі Я. Баршчэўскі, Аляксандар Рыпінскі, Уладзіслаў Сыракомля і іншыя. Дабратворны ўплыў яго адчулі Вінцэнт Дунін-Марцінкевіч (які пераклаў «Пан Тадэвуш» на беларускую[31]), А. Вярыга-Дарэўскі, В. Каратынскі. У Міцкевіча вучыўся творчаму асваеньню вобразаў і матываў беларускага фальклёру Францішак Багушэвіч. Тыпалягічныя сувязі з рамантызмам Міцкевіча выявіліся ў паэмах «Сон на кургане», «Курган» і некаторых вершах Янкі Купалы. Тыпалягічна блізкія да «Пана Тадэвуша» паэма Якуба Коласа «Новая зямля». У 1920-я гады рамантычным патасам Міцкевіча цікавіліся маладнякоўцы Уладзімер Дубоўка, Язэп Пушча, Максім Лужанін, Юрка Гаўрук, Паўлюк Трус і іншыя. Міцкевічаўскія традыцыі народнасьці, рэалізму і рамантызму разьвівалі Максім Танк, Аркадзь Куляшоў, В. Таўлай, П. Пестрак, Ю. Гаўрук, М. Лужанін, П. Панчанка, Язэп Семяжон і іншыя.
Мова Міцкевіча Мова Міцкевіча — гэта ў значнай ступені адлюстраваньне тагачаснай мовы шляхты ў Літве, да якой належаў сам паэт[32] і якая з гледзішча граматычнай сыстэмы і лексычных рэсурсаў мае ў сабе шмат беларускіх элемэнтаў, што паходзяць зь мясцовых народных гаворак[33]. Правінцыяналізмы паэт уводзіў мэтанакіравана, клапоцячыся падкрэсьліць сваю лякальную адметнасьць[32]. Доктар філялягічных навук і прафэсар БДУ Мікалай Хаўстовіч заўважае, што мову сваіх твораў Міцкевіч называў польскай, але зрэдку — «ліцьвінскай»[34]. Гэтае сьцьверджаньне абгрунтоўвае і ўспамін дачкі Міцкевіча, Марыі Міцкевіч, пра клопат свайго бацькі аб захаваньні свайго правінцыяльнага вымаўленьня і перадачы яго дзецям:
« ...няраз слухаючы нас, ён уздыхаў, што ў нас бясколерны, чужаземскі акцэнт. Ён бы хацеў чуць з нашых вуснаў мову сьпеўную, літоўскую, якая была яму мілейшая за ўсё. Арыгінальны тэкст (пол.) [паказаць] » —Gorecka A. Wspomnienia o Adamie Mickiewiczu. — Kraków, 1897. S. 76.
Шматлікія вучоныя, як гісторыкі літаратуры, так і мовазнаўцы згаджаюцца з тым, што цяжка казаць пра мову паэта як аб мастацкім сродку, пакуль ня будуць дастаткова вывучаныя аб’ём і характар яго правінцыяналізмаў[32]. Прафэсар Познанскага ўнівэрсытэту імя Адама Міцкевіча Станіслаў Дабжыцкі ў сваёй працы «Колькі назіраньняў за мовай Міцкевіча» зарэгістраваў шматлікія моўныя факты ў творах Міцкевіча, якія выходзяць за межы нормаў агульнапольскае мовы[35].
Сучасьнік Адама Міцкевіча ўраджэнец Віцебску Максымільян Маркс у сваіх успамінах падкрэсьлівае, што з сваёй каханай Марыляй Верашч
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:12:04
Ада́м Бэрна́рд Міцке́віч (польск. Adam Bernard Mickiewicz; 24 сьнежня 1798, фальварак Завосьсе Наваградзкага павету Літоўскай губэрні, сёньня — Баранавіцкі раён Берасьцейскай вобласьці, у некаторых крыніцах Наваградак[a], Расейская імпэрыя — 26 лістапада 1855, Канстантынопаль, Асманская імпэрыя (сёньня — Стамбул, Турэччына)[6][7] — беларуска-польскі паэт беларускага паходжаньня[8][9], палітычны публіцыст і дзяяч нацыянальна-вызвольнага польскага руху, быў сябрам Таварыства філяматаў. Некаторымі зь беларускіх літаратараў Міцкевіч вызнаецца як адзін з пачынальнікаў новай беларускай літаратуры[10] і беларускім польскамоўным паэтам[11]. Вядомы перадусім сваімі балядамі, паэтычнымі апавяданьнямі — драмы «Дзяды» і паэтычная эпапэя «Пан Тадэвуш», прызнаныя апошнім вялікім эпасам шляхецкай культуры. Сярод іншых уплывовых твораў Міцкевіча вылучаюцца паэмы «Конрад Валенрод» і «Гражына».
За сваю антыўрадавую палітычную дзейнасьць Адам Міцкевіч правёў у высылцы ў цэнтральнай Расеі пяць гадоў, пакінуў Расейскую імпэрыю ў 1829 годзе і правёў рэшту свайго жыцьця ў выгнаньні, першапачаткова асеўшы ў Рыме, потым перабраўшыся ў Парыж, дзе ён стаў прафэсарам славянскай літаратуры ў «Калеж дэ Франс». У Парыжы сустракаўся з Фрыдэрыкам Шапэнам. Памёр у Канстантынопалі, куды ён прыехаў дапамагаць ў арганізацыі польскіх войскаў дзеля барацьбы з Расейскай імпэрыяй у Крымскай вайне. Яго парэшткі пазьней былі перавезеныя ў Вавэльскі касьцёл у Кракаве.
Жыцьцяпіс Жыцьцё і маладосьць
Маёнтак у Завосьсі, верагоднае месца нараджэньня Міцкевіча (Напалеон Орда)
Дом Міцкевіча, Наваградак Адам Міцкевіч нарадзіўся ў маёнтку свайго дзядзькі ў Завосьсі каля Наваградку, у той час Расейская імпэрыя (цяпер Беларусь). Да трэцяга падзелу Рэчы Паспалітай у 1795 годзе гэты рэгіён быў часткай земляў ВКЛ і род Міцкевічаў паходзіў зь літоўскай (беларускай) засьцянковай шляхты[12]. Беларускі фальклёр у шэрагу з гістарычнымі літоўскімі паданьнямі пазьней акажа вялікі ўплыў на творчасьць Міцкевіча[12]. Бацька Адама, Мікалай Міцкевіч, быў наваградзкім судовым адвакатам, маці, Барбара з Маеўскіх — дачка аканома зь недалёкага Чамброва. Маці паэта паходзіла з роду Маеўскіх гербу «Стары конь», вядомага ў Наваградзкім ваяводзтве зь сярэдзіны XVII ст. Першым вядомым продкам Адама Міцкевіча з роду Маеўскіх лічыцца Казімер Маеўскі, які ў 1650 годзе валодаў фальваркам Бердаўка. Памылковая гіпотэза паходжаньня Барбары Маеўскай ад пасьлядоўнікаў Якуба Франка папулярызуецца публіцыстамі габрэйскага паходжаньня[13]. У паэта быў брат Францішак[14].
Наваградзкі фарны касьцёл Перамяненьня Пана, у якім быў ахрышчаны Адам Міцкевіч У 1807—1815 гадох Міцкевіч наведваў дамініканскую павятовую школу ў Наваградку. У 1812 годзе адбыліся дзьве важныя падзеі ў жыцьці маладога Адама: 16 траўня памёр ягоны бацька, а крыху пазьней, з пачаткам вайны 1812 году, праз Наваградак прайшлі войскі Напалеона. Бацькаў сябар, судзьдзя Растоцкі дапамагаў маці гадаваць дзяцей. Ён браў іх на лета да сябе ў сядзібу Рута, што непадалёк ад Наваградку[15].
У 1815 годзе Міцкевіч выехаў у Вільню вучыцца ў Віленскім унівэрсытэце — галоўнай навучальнай установе былога Вялікага Княства Літоўскага, дзе пазьней вывучаў гуманістычныя навукі. Складанае матэрыяльнае становішча пасьля сьмерці бацькі схіліла яго да навучаньня ва ўнівэрсытэцкай настаўніцкай сэмінарыі, што пасьля гарантавала працу ў царскіх школах. Навучаньне скончыў у 1819 годзе з тытулам магістра[16].
Падчас навучаньня ў Віленскім унівэрсытэце ў кастрычніку 1817 году разам з Тамашам Занам і суполкай сяброў стварыў Таварыства філяматаў, якое было арганізаванае паводле масонскага ўзору і пасьля пераўтварылася ў змоўніцкую нацыянальна-патрыятычную арганізацыю. Саюз філяматаў і створаныя крыху пазьней «Таварыства Філярэтаў» і «Прамяністыя» служылі асьветніцка-патрыятычнай працы тагачаснай віленскай моладзі. Гэтыя арганізацыі ў 1822 годзе налічвалі больш за 200 сябраў. Неўзабаве актыўная дзейнасьць арганізацыяў прыцягнула ўвагу ўладаў, што пазьней стане адным з чыньнікаў ссылкі Міцкевіча ў Расею. Адзначаецца, што Міцкевіч размаўляў па-польску, па-француску, па-італьянску, па-нямецку, па-ангельску, па-лацінску ды па-грэцку[14].
У 1819 годзе пачаў працаваць настаўнікам у Коўне, дзе жыў да 1823 году. Падчас знаходжаньня ў Коўне напісаў дысэртацыю, за якую ў 1822 годзе атрымаў тытул магістра філязофіі. У той самы час быў ініцыяваны да ступені чалядніка ў масонстве[17].
У пэрыяд настаўніцтва ў Коўне Міцкевіч закахаўся ў Марылю Верашчаку з Туганавічаў Наваградзкага павету, зь якой пазнаёміўся ў 1818 годзе ў час летніх вакацыяў, калі гасьцяваў у маёнтку Верашчакаў непадалёку ад Наваградку. Нягледзячы на іх узаемныя пачуцьці і прыяцельскія стасункі Міцкевіча зь сям’ёй Марылі, ейныя бацькі вымагалі выкананьня раней зробленых заручынаў з графам Путкамэрам. Самыя пяшчотныя лірычныя вершы Адам Міцкевіч прысьвяціў свайму першаму каханьню. Сьляды гэтага нерэалізаванага каханьня можна знайсьці ў вядомых вершах Міцкевіча «Да М…» і «Да сяброў», балядах «Сьвіцязь», «Сьвіцязянка» ды «Рыбка».
Турма, высылка і эміграцыя
«Міцкевіч на скале Аю-Даг», Валенці Ваньковіч, 1828 У час працы на радзіме Адам Міцкевіч падаў хадайніцтва пра дадатковы адпачынак і паездку за мяжу. Адпачынак яму далі, але замежную вандроўку не дазволілі. Калі ён у кастрычніку 1823 году паехаў у Вільню, яго арыштавала сьледчая камісія, створаная з мэтай спыніць патрыятычны рух «польскай моладзі ў Літве». Падчас сьледзтва філярэты зрабілі ўсё магчымае, каб адвесьці ад Міцкевіча абвінавачаньні, але ён усе ж быў прыгавораны да высылкі ў глыб Расеі.
8 лістапада 1824 году Міцкевіч прыбыў у Пецярбург за прызначэньнем. У чаканьні прысуду Міцкевіч сышоўся з дэкабрыстамі (К. Рылеевым ды А. Бястужавым) і атрымаў нават даручэньне зблізіць расейскіх рэвалюцыянэраў з патрыётамі Польшчы і Літвы. Ён актыўна ўдзельнічаў у так званых «расейска-польскіх перамовах» паміж дэкабрысцкім «Паўднёвым» і «Польскім патрыятычным» таварыствамі. Вырашэньне з прызначэньнем месца ссылкі зацягнулася, і Міцкевіч паехаў у Крым, дзе напісаў паэтычны цыкль «Крымскія санэты» і шэраг вершаў. У вершы «Марак» ён зноў выклаў свае погляды на жыцьцё:
Увесь пэрыяд патрыятычнай віленска-ковенскай маладосьці і высылкі ў глыб Расеі адбіўся пазьней у напісаных падчас побыту ў Дрэздэне, трэцяй часткі «Дзядоў». Канцавы Ўступ З-яй часткі «Дзядоў», «Да сяброў маскалёў» мелі асабісты характар. Міцкевіч зьвярнуўся ў іх беспасрэдна да вядомых у Расеі дэкабрыстаў і верагодна Аляксандра Пушкіна.
Жыцьцё ў Расеі Нарэшце маскоўскі ваенны генэрал-губэрнатар залічыў Міцкевіча ў сваю канцылярыю. У Маскве паэт даведаўся пра паўстаньне на Сэнацкай плошчы і жорсткую расправу над дэкабрыстамі. Але расейцы сваёй падтрымкай не далі яму аплакваць лёс сяброў-паўстанцаў у адзіноце. Вясной 1826 году рэдактар «Московского телеграфа» Н. Палявой увёў Міцкевіча ў маскоўскае літаратурнае асяродзьдзе і ён стаў частым госьцем славутага салёну княгіні-паэтэсы Зінаіды Валконскай, зблізіўся там з Баратынскім, Венявіцінавам, Вяземскім, Пагодзінам, пазнаёміўся з Аляксандрам Пушкінам. Пераклады твораў Міцкевіча на расейскую мову зьявіліся ў «Московском телеграфе» і мелі вялікі посьпех у расейскай публікі. Міцкевіч меў намер пачаць выданьне часопіса або газэты на польскай мове, але ўлады адмовілі яму. Таксама ў гэты час паэт пазнаёміўся з Марыяй Шыманоўскай і яе дачкой Цэлінай, але ня ведаў, што маленькая Цэліна пазьней стане ягонай жонкай.
У гэты час пісьменьнік перажыў яшчэ адн
Беларусь
"Анонимно"28.12.2023 14:10:59
Родился Максим Адамович Богданович в Минске 9 декабря 1891 года. Воспитывался в культурной, образованной семье. Его отец, Адам Егорович, был известным этнографом, фольклористом, языковедом. Мать поэта, Мария Афанасьевна Мякота, окончила в Петербурге женскую учительскую гимназию, интересовалась литературой, даже пробовала писать рассказы. Помимо Максима в семье было еще трое детей: сыновья Вадим и Лев и дочка Нина. Когда Максиму было всего шесть месяцев, семья переехала в Гродно, а в 1896 году, после смерти Марии Афанасьевны, болевшей чахоткой, - в Нижний Новгород. Воспитанием детей сначала занималась их тетя Мария Егоровна, а затем вторая жена отца Александра Павловна Волжина - родная сестра жены Максима Горького - Екатерины Павловны. Но и она также вскоре умерла. После ее смерти детей воспитывала родная сестра матери Александра Афанасьевна Мякота, которая впоследствии стала женой Адама Егоровича.
Дружеские и родственные отношения с Максимом Горьким, богатое культурное наследие Нижнего Новгорода способствовали формированию взглядов и вкусов Максима Богдановича, пробуждению в нем стремления к художественному творчеству.
С 1902 года по 1907 год юноша учился в Нижегородской мужской гимназии. Этот период жизни чрезвычайно важен в становлении его как человека и поэта. Максим начал активно интересоваться своим национальным языком и культурой, самостоятельно изучал белорусский язык, пробовал сам писать художественные произведения.
В 1907 году на страницах газеты «Наша ніва» состоялся литературный дебют Максима Богдановича. Первым печатным произведением 16-летнего автора стал аллегорический рассказ «Музыка». В 1908 году он написал лирические стихотворения «Прыйдзе вясна», «Над магілай», «Над возерам» и другие, которые были также опубликованы в «Нашай ніве».
В связи с переводом Адама Егоровича на новое место работы в 1908 году семья Богдановичей переехала в Ярославль. Там Максим продолжил учебу в гимназии, где увлекся античной литературой и изучением иностранных языков, интерес к которым не утрачивал всю жизнь, овладел ими, чтобы читать тексты в оригинале. Эти годы стали одними из самых драматичных в судьбе поэта: от болезни умер брат Вадим, а через некоторое время, в 1909 году, заболел чахоткой и сам Максим. В том же году Адам Егорович отвез сына на лечение в Крым. Увлечение южным краем, новый круг знакомых - все это повлияло на романтическое настроение Максима.
Несмотря на болезнь, годы учебы в гимназии были плодотворными в творчестве Максима Богдановича. Газета «Наша Ніва» периодически печатала его стихи, в газете «Голос» публиковались заметки, рецензии, фельетоны, критические статьи. В 1909 году на произведения Максима Богдановича обратил внимание Сергей Полуян - сотрудник газеты «Наша Ніва», известный публицист и критик. Он сыграл значительную роль в творческой судьбе молодого поэта. В газете «Наша Ніва» считали некоторые стихотворения Максима Богдановича «декадентскими», и они хранились в архиве редакции, но Сергей Полуян настоял на их публикации.
В 1911 году Максим Богданович окончил гимназию и посетил Вильно. Здесь он познакомился с братьями Иваном и Антоном Луцкевичами, Вацлавом Ластовским, Брониславом Эпимах-Шипило. По предложению Луцкевичей поэт некоторое время гостил в фольварке Ракутевщина неподалеку от Молодечно, где работал над циклами стихов «Старая Беларусь», «Места». Также создал поэмы «У вёсцы», «Вераніка» и написал стихотворения, которые составили циклы «Згукі Бацькаўшчыны» и «Старая спадчына». Осенью того же года Максим Богданович в Ярославле поступил в Демидовский юридический лицей, который окончил в 1916 году.
В 1913 году выходит прижизненное издание произведений Максима Богдановича «Вянок». В 1914 году поэта принимают в полноправные члены «Всероссийского общества деятелей периодической печати и литературы». Однако тяжелая болезнь все чаще приостанавливает творческую работу. Преодолевая ее жесткие проявления, поэт пишет поэму «Максім і Магдалена», цикл «На ціхім Дунаі» и другие произведения.
В октябре 1916 года, окончив юридический лицей, Максим Богданович переехал в Минск, где устроился на работу в губернский продовольственный комитет, принимал активное участие в деятельности Белорусского комитета помощи жертвам войны. Работе поэт отдавал много сил и времени, а по вечерам садился писать. В это время Максим Богданович написал такие знаменитые произведения, как «Страцім-лебедзь» и «Пагоня».
Что касается личной жизни поэта, известно, что первой любовью Максима была Анна Кокуева - родная сестра его гимназического друга. Она училась в консерватории в Санкт-Петербурге и приезжала в Ярославль, где жили Богдановичи, только на лето. Считается, что «Зорку Венеру» Максим посвятил именно Анне, а строки «Але расстацца нам час наступае; Пэўна, ўжо доля такая у нас...» как раз об этих коротких летних встречах. Увы, но чувства Максима девушка не разделила и вышла замуж за другого - Ивана Лилеева. После несчастной любви к Анне Кокуевой Максим увлекся своей двоюродной сестрой Анной Гапанович. Позже, на лечении в Крыму, у 18-летнего Максима появились чувства к барышне Китицыной. Но самые сильные любовные переживания Максима связаны с Клавой Салтыковой. Когда он лечился в Старом Крыму в 1915 году, Клава тоже лечилась от туберкулеза. О тех отношениях осталась рукопись, которая до сих пор целиком не расшифрована. Его ярославские друзья в своих воспоминаниях признавались, что эта любовь принесла ему больше мук и душевных терзаний, чем возвышенных чувств, и даже подорвала его и без этого слабое здоровье.
У Максима Богдановича было много планов, но воплотить эти намерения в жизнь он не смог. Лечение не помогло поэту, и 25 мая 1917 года в двадцатипятилетнем возрасте Максим Богданович умер. Похоронили его на городском кладбище в Ялте. Среди бумаг, найденных после смерти поэта, была книга с коротким стихотворением, которое белорусский классик написал перед самой смертью. В нем он сказал, что не одинок в смертный час, у него есть книга стихов.
© 2001 ЮКОЛА-ИНФО
НА ОБУЧЕНИЕ «1С»